Национальный вопрос был одним из самых острых и насущных вопросов в России начала века. Тем не менее, до определённого момента в трудах русских социал-демократов ему не придавалось большого значения. Две небольшие работы Ленина1, где он разъясняет позиции партии в вопросе о праве наций на самоопределение2, резолюции съездов и конференций, в которых, говорится о недостаточном внимании к национальному вопросу и «подчеркивается опасность федерализма»3, ряд статей в местных изданиях, в которых говорилось о том же самом — вот, пожалуй, и всё. В этом отношении сторонники «национально-культурной автономии» (Бунд, ППС, некоторые с.-д. национальных окраин) имели определённое преимущество, которое, вероятно, увеличилось после публикаций статьи Розы Люксембург4 и, особенно, работ австрийских с.-д. по национальному вопросу5.
Ситуация обострилась в предвоенные годы. На Пражской конференции (январь 1912) Бунд был исключен из РСДРП. В то же время «ликвидаторы» на Кавказе заявили о необходимости «национально-культурной автономии».
Статья Сталина прежде всего направлена против бундовцев и кавказских «ликвидаторов». Давний противник идеи «национально-культурной автономии» Сталин понимал необходимость «полноценной» работы по национальному вопросу, в котором была бы показана не только опасность идеи «национально-культурной автономии» для России, но и её теоретическая несостоятельность этой концепции.
Подобная работа была им написана в Вене в конце 1912 — начале 1913 года. Значительно меньшая по объему, статья Сталина, тем не менее, в содержательном отношении не уступает трудами Бауэра и Шпрингера.
Сталин подчеркивает слабости теорий Шпрингера и Бауэра, определяющих нацию только через национальных характер, и не объясняющих толком, откуда этот характер берется. По сравнению с Бауэром и Шпрингером, Сталин дает определение нации более последовательное с позиций марксизма:
«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры».
Один из современных исследователей «национального вопроса» Э. Хобсбаум замечает, что при всем значении статьи Сталина, она, так же как и все другие попытки дать объективное (через ряд признаков) определение нации, оказалась безуспешной, поскольку нет бесспорных признаков нации, да и сами нации гораздо шире любых признаков6. Действительно, определение Сталина не выглядит точным в свете современных представлений о нации. Оно и могло быть точным — перед глазами Сталина не было национального опыта ХХ века, да и всего опыта XIX века тоже. Однако определение Сталина гораздо ближе к современным концепциям нации, чем кажется последовательному «конструктивисту» Хобсбауму.
Во-первых, Сталин признает нацию явлением Нового Времени: «Нация — не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей (эта мысль не нова, есть даже у Ренана) … «Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определённой эпохи, эпохи подымающегося капитализма».
Во-вторых, нация не есть нечто неизменное, появившееся раз и навсегда: «нация, как и всякое историческое явление, подлежит закону изменения, имеет свою историю, начало и конец»7.
Характерно, что Сталин говорит не о причинах, а о признаках нации. Самое явление в данный исторический момент важнее, чем явление в целом, в своем историческом развитии. Природа нации и истоки национализма для Сталина важны не сами по себе, а в свете интересов социал-демократии и шире в свете интересов государства. Парадоксальное утверждение Ю.Н. Жукова, что Сталин в данной работе «определил себя скорее как государственный, нежели партийный деятель»8 не выглядит таким уж большим преувеличением. Развивая свою мысль Жуков, отмечает, характерную формулировку Сталиным права нации на самоопределение: нация имеет право «устроиться так, как ей угодно, не попирая, конечно, прав других наций»9. «Государственность» Сталина проступает ещё отчетливее, если сравнить это утверждение с похожим ленинским 1903 года: «безусловное признание борьбы за свободу самоопределения вовсе не обязывает нас поддерживать всякое требование национального самоопределения»10.
«Государственный подход» проявляется и в самом подходе к национальным проблемам — Сталин предлагает искать решение отталкиваясь прежде всего из «конкретных исторических условий» («конкретные исторические условия, как исходный пункт, диалектическая постановка вопроса, как единственно верная постановка, — таков ключ к решению национального вопроса»), а не из абстрактной теории.
Как справедливо отмечает всё тот же Жуков, принцип учета «конкретно-исторических» условий стал основным принципом, которым руководствовался Сталин в дальнейшем, при решении любых задач11.
Именно этот принцип позволил Сталину пересмотреть своё отношение к национальному движению и произнести знаменитую речь на XIX съезде, указать на новый антибуржуазный характер национального движения:
Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять.
*****
В данной работе отчетливо проявилось отношение Сталина к евреям и сионизму, характерное для его мировоззрения и в дальнейшем. Говоря о растущей угрозе шовинизма Сталин в первую очередь назвал сионизм12. Сталин неоднократно подчеркивает, что евреи нацией не являются — у них нет ни общего языка, ни территории, ни общей экономической жизни. Соответственно, вредным и ложным является не только путь буржуазного сионизма, но и путь Бунда, путь национального обособления евреев. Это замечание представляется важным в связи с распространенными представлениями об антисемитизме Сталина. Сталин не был антисемитом. Он не признавал еврейской уникальности, и, исходя из этого, рассматривал ассимиляцию как относительно безболезненный метод решения еврейского вопроса.
[1] Ленин В.И. О манифесте «Союза армянских социал-демократов» // ПСС. Т.7. М., 1967. С.102-106.
Он же Национальный вопрос в нашей программе // ПСС. Т.7. С. 233-242.
[2] Программа РСДРП, принятая на Втором съезде. Раздел о будущей конституции, пункт 9.
[3] См., например, документы пятого съезда.
[4] Люксембург Р. Национальный вопрос и автономия. Статья была опубликована в польской газете «Przegląd Socjaldemokratyczny» в 1908-1909 гг.
[5] Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия. СПб., 1909.
Шпрингер Р. Национальная проблема. СПб., 1909.
[6] Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. Спб., 1998. С.12-13.
[7] Ср. у Хобсбаума: «Подобно большинству серьезных исследователей, я не рассматриваю «нацию» ни как первичное, изначальное, ни как неизменное социальное образование: она всецело принадлежит к конкретному, по меркам истории недавнему периоду». Хобсбаум. Указ. соч. С.19.
[8] Жуков Ю.Н. Иной Сталин. М., 2003. С.9.
[9] Жуков Указ. соч. С.10.
[10] Ленин Национальный вопрос в нашей программе // ПСС. Т.7. С.233.
[11] Жуков Указ. соч. С.10-11.
[12] «А поднявшаяся сверху волна воинствующего национализма, целый ряд репрессий со стороны «власть имущих», мстящих окраинам за их «свободолюбие», — вызвали ответную волну национализма снизу, переходящего порой в грубый шовинизм. Усиление сионизма среди евреев, растущий шовинизм в Польше, панисламизм среди татар, усиление национализма среди армян, грузин, украинцев, общий уклон обывателя в сторону антисемитизма, — всё это факты общеизвестные».
